Однако не все встречи оказывались такими безобидными. Как-то парни отправились за водой к роднику, а вернулись с пойманной гадюкой! Зачем они притащили ее в лагерь — так никто и не понял. Змея тоже явилась на водопой, а они вместо того, чтобы подождать, когда она напьется и уберется восвояси, решили ее поймать. Самый смелый нес ее, зажав голову между двумя ветками, нелепо растопырив локти и не сводя с нее настороженного взгляда. Еще бы! Ведь стоило ему споткнуться или чуть ослабить руки — и вырвавшаяся на свободу гадюка не преминула бы отомстить за издевательство и обязательно кого-нибудь укусила бы. Его напарники сопровождали прибытие змеи в лагерь громкими криками: «Змея! Гадюку поймали! Смотрите, кого мы несем!»
Естественно, все ребята и учителя, услышав эти вопли, прибежали к костру — главному сборному пункту нашего лагеря. Детям было любопытно, а учителя не на шутку испугались: они же отвечали за жизнь и здоровье детей, а змея представляла собой реальную опасность. Надо было срочно решать, что с ней делать. Гадюка, видимо, тоже испугалась: если раньше она висела, как плеть, до самой земли, то теперь начала извиваться всем телом, пытаясь освободить свою голову из тисков. О том, чтобы выпустить, ее уже не было и речи — ее просто не смогли бы никуда унести, так она вырывалась. Тогда мой отец, руководивший лагерем, постановил засунуть змею в банку. Не помню, сколько времени на это ушло, но ему удалось сначала накрыть ее этим стеклянным сосудом, а потом подсунуть под горлышко жестяную крышку. Змея оказалась в ловушке. Перевернутую вверх дном банку поместили в горячую золу и угли костра — другого способа умертвить гадюку не придумали — и придерживали ее палкой, чтобы извивающаяся змея не смогла ее опрокинуть. Несмотря на запреты учителей, ребята сгрудились у костра и наблюдали страшный танец смерти через слегка запотевшее стекло. Кто-то отпускал издевательские замечания в адрес змеи, кто-то вскрикивал от страха при каждом ее сильном толчке, кто-то молчал. А я стояла и тихонько плакала, потому что мне было безумно жалко это несчастное, пока еще живое существо, которое страдало и билось в предсмертных муках. Потом я ушла в свою палатку, а ребята положили мертвую змею на муравейник — через сутки ее уже не было видно.
Чтобы я не переживала, мальчишки поймали в овражке и подарили мне крохотного ужонка, не более десяти сантиметров в длину. Он был черный, с двумя желтыми точками на головке и совершенно не холодный и не скользкий — скорее бархатный на ощупь. Малыш ползал у меня по руке, но пить молоко из блюдца не захотел — пришлось его выпустить на волю, чтобы он не умер от голода. С меня хватило и погибшей гадюки.
